Обо мне ISRAмама Домашняя страница Обратная связь Обмен баннерами Обо мне

В начале третьего триместра у меня в крови обнаружился недостаток частиц под названием "тромбоциты". Показатель этих тромбоцитов все время падал, и после 38 недели врач в типат халаве настойчиво рекомендовала мне скорее рожать. Легко сказать. Ника пока не торопилась, никаких признаков родов я не чувствовала. По расчетам я должна была родить 17 марта, в первый день 41 недели. Свой срок я знала абсолютно точно, потому что помнила дату последних месячных и она в точности совпала с показаниями первого ультрасаунда. Я придумывала даты, в которые хочу родить, и даты, в которые рожать не хочу. Я хотела родить 10-го, а не хотела рожать 12 и 15 марта. Валера хотел, чтобы я родила 13 марта, потому что он любит число 13 и для нас оно счастливое - мы начали встречаться и поженились 13 числа. Единственный способ ускорить роды, о котором я знала - это заниматься любовью, что мы и делали, но роды не начинались. Схватки Брекстона-Хикса я чувствовала временами, они были безболезненными и я только замечала, как напрягался живот и пупок уходил вовнутрь.

Мы до последнего дня не знали, кто у нас родится. Валера хотел девочку в первого момента, когда мы вообще заговорили о детях. Он придумал для девочки два имени - Миа и Николь. Сначала я отвергла их оба, потому что они казались мне иностранными и необычными. Еще мне не очень нравилось, что сочетание Николь Шерман напоминает Николь Кидман, но я надеялась, что пока Ника вырастет, та, другая Николь уже постареет и забудется. Потом я согласилась назвать девочку Николь, а после Никиного рождения вдруг оказалось, что это очень распространенное среди маленьких девочек имя. Для мальчика мы подобрали имя Лиор. Я не знала, кого я хочу. Временами мне казалось, что это точно мальчик, но так как ни один ультразвук не показывал пол ребенка, я стала склоняться к мысли, что наверное это все таки девочка. Одно я знала точно - ребенок родится очень подвижным и шустрым, так он пинал меня изнутри живота.

10 марта прошло, ничего не случилось. С 5 марта я не ходила на работу, сидела дома. Весна 2000 года была очень поздней, весь март была плохая погода, сильный холодный ветер, дожди. Я сидела дома и даже не могла выйти погулять. Сумка была сложена и ждала своей очереди. Все для ребенка было куплено, детская стояла в полной боевой готовности и даже в кроватке была постелена постелька с котиком. В квартире было очень холодно, столбик термометра не поднимался выше 16 градусов. Для малыша мы приготовили обогреватель.

14 марта

14 марта вечером я почувствовала, что схватки не проходят, а продолжаются с равными промежутками. Сначала это было 20 минут, потом как-то быстро стало 6-7 минут. Больно не было. Я решила, что рожаю. Небольшой понос утвердил меня в этой мысли. Схватки шли всю ночь, то замедляясь, то ускоряясь. Я дремала, посматривая на часы и замеряя время между схватками. Иногда они почти пропадали, но потом возникали вновь. К утру схватки стали довольно чувствительными и я решила ехать в больницу. Схватки шли каждые 5 минут и я думала, что раскрытие уже как минимум сантиметра 3, как и положено для приема в родильное отделение.

15 марта

Вечером опять начались схватки. Ночью процесс уже шел по нарастающей и пока Валера спал, я старалась правильно дышать как учили на курсе и расслабляться, так еще можно было жить. Потом проснулся Валера и от жалости к самой себе (ну и схватки наверное усилились) я начала стонать. Всю ночь я боялась, что поеду в больницу и меня опять выгонят со слишком маленьким раскрытием, но утром появилась надежда, что роды уже идут. Мы снова поехали в больницу.

16 марта

Боль была очень сильная и почти беспрерывная. Я временами кричала от нее. В палату заглядывали врачи, спрашивали, почему я не взяла эпидурал, недоуменно хмыкали и уходили. Акушерка предложила мне петидин внутривенно, я ухватилась за эту идею и согласилась. Теперь уже я их торопила - быстрее, быстрее. На капельницу повесили прозрачный кулечек с жидкостью. Схватки все равно были болезненными, но в промежутках я проваливалась в сон и слышала сквозь дремоту, как Валера разговаривает с медсестрой.

На 12 часов дня у Валеры было назначено интервью, он искал работу. Пока ему везде отказывали, он был студентом, опыта у него не было и поэтому каждое интервью было важным, упускать шанс было нельзя. Утром он позвонил в эту фирму и перенес встречу на час дня, мы думали, успеем к этому времени родить. Но вот уже полпервого, а воз и ныне там. Валера поехал на интервью, а я осталась одна в палате. К счастью, молоденькая медсестра делала мне массаж во время схваток и было полегче.

Только к 3 часам раскрытие стало полным по версии врача и почти полным по версии акушерки. Надо сказать, что потуги я чувствовала уже примерно сутки. Еще дома в течение ночи я чувствовала не столько сами схватки, сколько страшное давление в промежность, на простом языке именуемое желанием какать. Это было жутко, единственное, что я могла делать - это сжимать мышцы, как тогда, когда желание в туалет прихватывает тебя в месте, где туалет недоступен. Я понимала, что это неправильно и знала, что надо не зажиматься а расслабляться, но ничего не могла поделать. Из всех родов я не помню боли при схватках, я помню только это ужасное давление. Я говорила врачу, что хочу тужиться, но мне только говорили дышать собачкой.

Видимо от петидина пульс ребенка упал. Мне дали кислород и я дышала из маски. Пока я лежала, мне дали судно и сказали, что надо пописать. Я очень старалась, но ничего не вышло. Тогда мне вставили катетер. Я ужасно боялась, но на фоне всего остального эта гадкая процедура не особо отложилась у меня в памяти.

Валера вернулся с интервью. Его приняли на работу в крупную фирму. Это само по себе было счастьем, так что этот день многим для нас знаменит.