ты - мой

детская страничка кати шерман

р

е

к

л

а

м

а

Раздел "Израиль"

Mary Jane: Моя запоздалая история беременности и родов

Скопировано из клуба Мама.ру

Да уж, действительно запоздалый... на два года. Давно это было, давно и не со мной. И все же...

Я недавно печатала этот рассказ в одном из топиков. Но тогда у меня не вышло приаттачить фотографии по ходу рассказа. Может, повезет на этот раз?

Итак, глубокий вдох...

Я 3 месяца не могла забеременеть. Ну не могла - и все тут. Мы так хотели ребенка, что больше ни о чем не могли думать. И я каждый раз думала: "А вдруг сегодня? Вдруг вот сейчас?".

Но "сегодня" не получалось. Меня стали грызть мысли о возможном бесплодии. Я начала копаться в разных книжках, выкопала, что год и чуть ли не два - это еще ничего, лечиться рано. Чтение пошло мне на пользу и в том, что я поняла, что надо расслабиться, и тогда все получится.

Три месяца я, как сумасшедшая, тратила всю зарплату на тесты. И безрезультатно.

В конце мая 1998 года я приехала в Израиль. Мы с мужем уже меньше говорили о ребенке, старались избегать этой темы. Изредка делились идеями, что можно сделать.

Прошел месяц. Однажды утром я проснулась и обнаружила, что моя грудь стала на 2 размера больше. За одну ночь! Я поделилась новостью с мужем, но боялась делать поспешные выводы. Потом мы все-таки купили тест.

Шел финальный матч чемпионата мира по футболу. Муж смотрел телевизор, а я ворочалась в постели, твердо решив дождаться утра, чтобы результат был более достоверным. И все-таки не удержалась - вскочила посреди ночи, когда муж уже спал. И вдруг - две полоски!!! Ясно, что заснуть я больше не могла. Еле дождалась утра и сообщила сонному мужу радостное известие.

А потом был ранний токсикоз, месяц жуткой тошноты - не утренней, а круглосуточной. Я лежала пластом, ничего не ела, похудела на 4 с половиной килограмма и передвигалась трупиком по стеночке.

Медицинскую страховку я получила только на 7-м месяце беременности, вместе с правом на бесплатные роды (до этого счастливого момента мы пребывали в легком трансе по поводу того, что будем делать, если придется платить...).

Беременность, конечно, была очень нервная. Мы 2 раза переезжали, свекр со свекровью распиливали меня вдоль и поперек, и я систематически рыдала в подушку. Хамство и равнодушие бюрократов. И я снова рыдала. Муж не мог найти работу. И я опять рыдала. Маме не дали гостевую визу в Израиль, чтобы приехать ко мне на роды и помочь первый месяц с малышом. И тут я рыдала сильнее всего.

На 5-м месяце я впервые попала к гинекологу. Спросила, нормально ли это, что я так сильно похудела. Гинеколог (бывшая соотечественница) буркнула: "Не волнуйся, скоро тебя так разнесет, что не будешь знать, как похудеть".

Вот он, мой 5-й месяц. "Беременный" вид мне придавал только соответствующий моему положению комбинезон. Мы приобрели его специально, чтобы отделаться от вопросов родственников: "А не планируете ли вы ребеночка?".

На УЗИ я шла с какой-то обреченностью - знала, что будет мальчик, хотя мы хотели дочку. УЗИшница молча меня посмотрела и стала писать какую-то справку. Я робко спросила: "У меня все в порядке?". Она ответила: "Все". И сказала, что будет мальчик. "Это точно?" - спросила я, стараясь не заплакать. "Точно," - ответила она.

Больше всего расстроились родители мужа. Особенно свекр. Они сами мечтали о дочери, но получили двух сыновей и одного внука, а теперь намечался второй.

А я, приобретя уверенность, оживилась и стала называть свой животик Яшкой (имя мы выбрали перед самым зачатием).

Тройной анализ тоже оказался нормальным (хотя я была готова к тому, что он часто врет). И вообще вся дальнейшая беременность протекала, как по маслу.

К первому врачу я больше не ходила, а ко второму выбралась только на 7-м месяце.

Первый раз мне измерили давление. Повышенное. "Ты, наверное, понервничала", - сказала гинеколог. "Наверно", - ответила я, потому что все время нервничала.

И так я ходила к ней раз в 2 недели, и давление всегда было повышенным, но меня каждый раз убеждали (непонятно, зачем?..), что это все от нервов.

Потом я стала жутко прибавлять в весе. Врач сказала: "Ты много кушаешь, ешь меньше". И не обратила внимания на отеки. А я как-то не сориентировалась... думаю - врачу виднее. Может, у меня несерьезные отеки, что я буду зря паниковать.

И вдруг, на 40-й неделе, я прихожу на очередной осмотр, и врач "просыпается": "Боже! У тебя повышенное давление! Отеки! Преэклампсия! Вот тебе направление в больницу, завтра с утра иди на стимуляцию".

Это было 10 марта 1999 года. Я позвонила мужу, он отпросился на следующий день с работы, приехала свекровь, и мы втроем отправились рожать.

Направление на стимуляцию я восприняла даже с некоторым облегчением. Это теперь я такая умная. А тогда мне казалось, что стимуляция никак не мешает естественным родам. Мы с мужем заранее обсудили, что ни за что не сделаем эпидуральную анестезию... если есть хоть малейший шанс, что можно остаться парализованной... и чтобы не лежать во время схваток (ноги-то эпидуралка отключает), а побольше двигаться, чтобы раскрытие шло быстрее. В общем, стимуляция, подумала я, это даже хорошо. Я ужасно боялась, что проснусь ночью со схватками и не буду знать, пора или не пора. А вдруг быстрые роды? А вдруг не успею доехать до больницы?

Ночь перед поездкой в больницу я спала спокойно, чему сама крайне удивилась. Просто моей подруге в Питере тоже делали стимуляцию, она перед этим всю ночь не спала, и ее жутко трясло, зато родила за 4 часа и совсем без боли. Не понимала - все вокруг кричат, а ей хоть бы что. Ну, я понадеялась, что у меня по дружбе так же будет.

11 марта был прекрасный погожий день. Мы ехали в больницу на такси, по набережной моря, и краски были такие яркие, а настроение мое такое приподнятое... я думала о том, что, возможно, через 4 часа уже увижу своего Яшку. Первый раз в своей жизни я, пессимистка, настраивалась так позитивно и верила в удачу и израильскую медицину.

В 9 утра мы были в больнице. Первое, что со мной сделали - подключили к монитору. Схваток то ли не было, то ли они были незначительными. Мне дали подписать бумажку, что я согласна на стимуляцию. Я подписала. Потом я долго заполняла какую-то анкету. Тетенька спросила на иврите, родственники ли мы с отцом ребенка. Я подумала, что вопрос сформулирован странно, а суть его в том, женаты ли мы. Я ответила: "Да". Тут же поняла, что имелось в виду кровное родство, и ответила: "Нет". Тетенька чертыхнулась и, громко возмущаясь: "Она не понимает иврита! Позовите кого-нибудь, кто говорит по-русски" (даже муж мой в коридоре это слышал), удалилась.

Поскольку накануне я прочитала в израильской книге, что при поступлении в родильное отделение надо отдать мужу все украшения и часы, то так и поступила. И, лежа с монитором в обнимку, потеряла всякое представление о времени.

Периодически приходили какие-то люди, вводили таблетки, проверяли раскрытие. Я лежала и смотрела на потолок, отделенная от мира клеенчатой занавеской (в израильских больницах все кровати закрываются такими занавесками, так что за ними всегда можно укрыться от посторонних глаз).

Я лежала и рассуждала о том, что недавно читала в книжке о неэффективности стимуляции первых родов таблетками. Но не могла же я спорить с врачами... я думала, им виднее.

В приемный покой постоянно приходили женщины. Кому-то смотрели раскрытие и направляли рожать. Кто-то приходил с выкидышами, кому-то на УЗИ сказали, что у плода нет сердцебиения, и их направляли на чистку.

Я слушала все это через клеенчатую занавеску, и у меня сжималось сердце - за что??? За что бывает в мире такая несправедливость??? Почему я, такая наивная, всегда шла на УЗИ с единственным желанием узнать, мальчик или девочка... а ведь мне тоже могли сообщить, что нет сердцебиения... и что тогда?.. я была к этому совершенно не готова...

Пришла какая-то эфиопка, почти не говорящая на иврите. У нее все спрашивали дату начала последней менструации, а она говорила, что не знает - два или три месяца назад.

В общем, люди за занавеской менялись, и только я со своим монитором никуда не двигалась.

На меня извели годовой запас стимулирующих таблеток и наконец сообщили, что у меня идут схватки.
- Да? - удивилась я.
- А ты что - не чувствуешь их?
- Не знаю, - ответила я.
- Ну ты читала в книгах о том, что такое схватки? Это поболит и отпустит.
- Читала, - сказала я. - Но у меня болит непрерывно, ничего не отпускает.

А болело у меня потому, что все время смотрели раскрытие и вводили в матку таблетки. Это была такая дикая, невыносимая боль, что я еле сдерживалась, чтобы не закричать.

Наконец, мне намерили какое-то положенное раскрытие и сказали, что переводят в родильное отделение. Измерили давление. 160 на 110.
- У тебя не болит голова?
- Нет, - удивилась я.
- А не кружится?
- Не кружится.
- Все равно тебе ходить нельзя, поедешь на каталке.

Привезли мне какое-то инвалидное кресло, усадили туда и повезли в палату... послеродового. В коридоре я увидела мужа и свекровь. Спросила, сколько времени. Оказалось, что прошло 5 часов.

В послеродовом, как ни странно, оказались вполне беременные женщины на приличных сроках. А родившие мамочки слонялись по коридору.

Мне выдали больничную одежду, и я бесцельно просидела еще час. Рядом был муж, но мне было уже так тошно, что хотелось свернуться калачиком и лежать тихонько. А лучше провалиться куда-нибудь. "Ну почему все так медленно?" - сокрушалась я.

Несколько раз за этот час мне измеряли давление. 160 на 110. А значит, не разрешают вставать и ходить. Даже когда я отправилась в туалет, под дверью стояла медсестра и каждые 30 секунд спрашивала: "С тобой все в порядке?".

В туалете я провела время совершенно зря. Промежность так саднила, что я не могла порадовать медперсонал анализом мочи, необходимым при поступлении. "Ничего, - успокоила меня медсестра, - сейчас тебя переведут в родильное и поставят катетер".

При слове "катетер" мне стало плохо. Подруга рассказывала мне, что это самое ужасное, что можно себе представить. Впрочем, на фоне постоянной боли катетер не показался мне чем-то ужасающим.

Наконец, меня отвезли на кресле в родильную палату. Там был полумрак, и все дальнейшее я помню, как в бреду. Мне поставили катетер, о котором так много говорили большевики, намертво подключили к монитору и не отпускали от него, а мне было жутко больно, и я хотела встать и походить.

Но нужно было лежать, причем лежать на спине и не ворочаться, т.к. иначе сбивались показания монитора. Так пролежала несколько часов, и мне не давали повернуться даже на бок. У меня все затекло, и вообще я ощущала себя уже не человеком, а какой-то тряпочкой, у которой все болит и кончаются последние силы. Каждые полчаса проверяли раскрытие шейки, она раскрывалась очень медленно, аппарат измерял давление почти непрерывно, перетягивал мне руку до жуткой боли, я его отключала, но когда возвращалась медсестра, она ругалась на меня и включала все обратно. У меня полопались вены на обеих руках, мне все время что-то кололи.

Я была подключена к нескольким капельницам - с веществом, стимулировавшим схватки, с какой-то жидкостью и еще с чем-то.

Так наступила ночь. Врачи ничего не могли решить, боялись делать кесарево, сказали, что подождут до утра, когда вернется принявшая меня смена, там врачи посерьезнее, а мы, мол, не можем взять на себя такую ответственность - делать кесарево на первых же родах. Я уже ничего не соображала, мне сказали попытаться уснуть, мужу предложили отправиться домой, но он отказался, ему принесли какое-то кресло, в котором он то и дело засыпал, а свекровь спала где-то на стуле в коридоре и врывалась в палату каждый раз, как ей казалось, что сердцебиение на мониторе становится слабее.

А мне так и не удалось поспать из-за дикой боли, неудобного положения на спине и дурного аппарата, измерявшего давление.

Теперь, когда приходили проверять раскрытие, я просила мужа выйти на минуту из палаты, и дико кричала. Врачи, конечно, шипели на меня и говорили, что помогают мне "разродиться". Чтобы я не мешала им, а "расслабилась". Ха-ха. Они бы, интересно, расслабились на моем месте?

Видя, что я уже не похожа на человека, муж попросил обезболивающее, эпидуралку мне даже не предложили, сделали какой-то укол, который помог ненадолго. Когда мы попросили снова, они сказали, что теперь можно только эпидуральная анестезия, а делать много уколов - вредно.

Слово "эпидурал" было для меня красной тряпкой. Хотя я читала, что все рассказывают о мифических парализованных, которых никто никогда не видел, риск, даже малейший, меня страшно пугал.

И тут сразу весь персонал больницы бросился наперебой советовать мне эпидуралку. Одна из врачей в красках описывала, как ее дочка с порога больницы уже кричала: "Сделайте мне скорее эпидуральную анестезию!" и что вообще в Израиле никто без нее не рожает (а это действительно так).

Я слабым голосом спросила, какой риск, что меня парализует. "Не больше, - ответила врач, - чем если ты завтра пойдешь по улице, и тебя задавит машина". От этих слов мне стало совсем нехорошо. Всего 2 месяца назад именно так погиб отец моей невестки, обаятельнейший человек, которого любили ВСЕ.

Но мысли мои уже были схожи с мыслями Шарика из мультфильма "Трое из Простоквашино": "Делайте из меня хоть собаку ездовую, все равно мне жизнь не мила".

В общем, дали мне подписать бумажку, что я на все согласна, и врачи ни за что не отвечают. Пришла хрупкая женщина-анестезиолог, сказала мне сесть на кровати спиной к ней и сообщать, когда я почувствую приближение схватки (а к тому моменту я уже чувствовала, что иногда боль становится сильнее, иногда ослабевает, но насовсем она не проходила уже много часов).

Сделали мне эпидуралку, опять положили на спину, шевелиться не разрешили, дали какую-то кислородную маску, я вдыхала ледяной воздух (видимо, насыщенный кислородом), от чего у меня начало болеть горло, а после родов появился жуткий кашель, диагноз - бронхит.

Я спросила у мужа, сколько времени, оказалось, что уже утро, и мы в больнице ровно сутки.

Вернулась та же смена, которая начала меня стимулировать, мне прокололи пузырь с околоплодными водами, а раскрытие так и шло медленно. Наконец, часов в 12 дня меня обрадовали, что еще часик - и будем рожать. У нас с мужем открылось второе дыхание, мы почувствовали, что избавление близко.

Но через час пришла другая врач, сказала, что раскрытие определили неправильно, и потребуется еще 6 часов, чтобы можно было рожать. И что, мол, если я настаиваю, они подождут еще 6 часов, но поскольку у меня мало сил, то я могу и не родить, и мне будут делать кесарево, так что лучше мне согласиться на кесарево прямо сейчас.

Потом еще сказали, что они дают через капельницу питоцин для стимуляции родов, а от питоцина уменьшается частота сердцебиения "плода" (это они про моего Яшку так...сами они... "плоды"...). В общем, как-то очень активно стали уговаривать на кесарево.

И опять у меня в голове закрутились мысли Шарика про ездовую собаку. Почему-то я спросила у мужа: "Значит, следующего ребенка я уже не смогу родить сама?" (потрясающая способность думать о втором ребенке в такой ситуации, когда положено кричать: "Больше никаких детей!!!" ).

Муж стал меня успокаивать, напомнил про сотрудницу свекрови, у которой четверо детей и кесарево через раз. Итак, меня стали готовить к операции, повезли куда-то на кровати-каталке, зубы у меня стучали, как сумасшедшие, я думала, или язык прикушу, или отобью всю эмаль.

Врач-анестезиолог, милый такой дядька, тоже из Петербурга, сказал, что сделает мне успокоительный укол. Стал искать, куда бы его сделать, но обнаружил, что вены на руках уже лопнули, и туда колоть невозможно.

Тогда он придумал мне какой-то аппарат с названием типа "субклавия" - на груди, в районе плеча, была введена под кожу игла, из которой наружу вело несколько трубочек. К этим трубочкам потом подключали капельницы, и был сделан успокаивающий укол.

Вся конструкция крепилась прозрачным лейкопластырем.

Я думала, я успокоюсь от укола, а я отключилась. Забылась на минутку, открываю глаза - сидит рядом муж. С ним разговаривает врач и говорит:
- Как же ты довел ее до такого состояния?
Муж ответил:
- Это не я, это вы ее довели.
- Я? - возмутился врач.
- Я имею в виду врачей вообще, - ответил муж.
Но, в общем, они не подрались. А поговорили вполне мирно.

Я дождалась, когда врач уйдет, и спрашиваю, что происходит, - была уже операция или нет.
- Была, - говорит муж.
- И что? Ты Яшу видел?
- Да, я его на руках держал, у него такие кудрявые волосы!
Как выяснилось потом, это был глюк. То есть немножко волос имелось, но чтобы кудри..... ).

Яшка появился на свет 12 марта 1999 года в 14:05 - через 28 часов после начала стимуляции.

9:10 по шкале Апгар, рост 51 см и вес 3120 (как говорили мне потом: "Вот повезло! Родила без разрывов". Ага. Без разрывов ).

Потом муж рассказывал, как они со свекровью сидели в коридоре, а там все время кто-то бегал и кричал: "Переливание крови, три порции плазмы Ольге такой-то!" (почти как "Четыреста капель валерьянки и салат!" - так Громозека говорил в "Тайне третьей планеты").

В результате, свекровь уже решила, что и мне конец, и внуку конец, и так психовала, что это ей надо было колоть успокоительное, а лучше сразу эпидуралку.

Потом меня отвезли в палату и поставили кровать у окна... с видом на море (больница располагается прямо на берегу). Пришел анестезиолог: "Посмотри, у тебя номер-люкс с видом на Средиземное море".

Потом в палату привезли еще одну каталку, а через полчаса - третью. У одной мамочки это были вторые роды, а у другой - четвертые. И у всех у нас кесарево впервые.

Через несколько часов после операции моих соседок уже подняли, а я пролежала еще сутки, мне все время что-то кололи, измеряли давление (оно держалось 160 на 120), на ночь приставили персональную сиделку, которая должна была если что колоть мне обезболивающее. Она сидела у моей кровати и читала книжку, а я эту ночь проспала. Один раз проснулась от боли, она спросила, не сделать ли мне укол, а я тут же отключилась снова.

В этот день и на следующий муж приходил навещать меня в часы, отведенные для посетителей. Но я почти все время спала, хотела поговорить с ним и проваливалась в сон.

К вечеру следующего дня мне принесли показать Яшу, тогда же и меня подняли. В шоу участвовал все тот же анестезиолог и две медсестры (все трое - из России). Меня отсоединили от капельниц, сказали сесть на кровати (муж мне помогал). Потом надо было встать, держась за него. Почему-то, когда встаешь после операции, начинают дрожать ноги (после аппендицита у меня было то же самое, но тогда меня подняли дней через 10).

Я встала, и анестезиолог спросил, не кружится ли у меня голова. Я ответила: "Вообще-то не кружится, но если я вам это скажу, вы меня заставите ходить, а я боюсь".

Так или иначе, при помощи двух сестричек я дошла до душа, там мне сразу сказали помыть шов с мылом (это у них обычная процедура). Показали металлические поручни в стенах - держаться, когда моешься.

Сказали, что можно брать сколько угодно гигиенических прокладок (правда, прокладки были дрянными, и я потом пользовалась принесенными из дома). Все это время одна из медсестер (тоже бывшая питерская) заваливала меня вопросами: "Ну как сейчас в Петербурге?" - хотя я уехала 10 месяцев назад, и вообще в тот момент мне было не до этого.

Потом мне разрешили пить. Сказали, что назавтра можно будет уже и есть.

Ночью я уже сама ходила по стеночке в туалет, а на следующий день с утра училась ходить, не держась, по коридору. Мне сказали ходить как можно больше, и тогда я быстрее пойду на поправку. Кормили меня пюре с котлетами на зависть естественницам. Они все спрашивали, где я взяла такое вкусненькое, а я отвечала, что я после операции. И у них пропадало желание оказаться на моем месте ради котлеты.

Ну вот почти и все. Первые пару дней нельзя было есть фрукты (сказали - от них образуются газы) и пить фруктовые соки.

На четвертый день у меня поднялась температура, и мне дали антибиотик "Рулид", заверив, что он разрешен при кормлении грудью.

Тогда же сняли швы. Это даже не швы были, а одна лесочка. Шов от аппендицита мне долго расстригали и выщипывали по кусочку. А тут - "дерни за веревочку"... одна секунда.

А на пятый день (если считать день операции нулевым) меня выписали домой.

Я приехала домой, положила Яшу в кроватку и сказала: "Ну что? Ты уже большой, тебе пять дней". Родственники до сих пор цитируют эти слова.

Вот и сказке конец. Кто дослушал - молодец.

P.S. Про лучшую в мире израильскую медицину хорошо написала Дина Рубина:

"Израильская медицина, как известно, - одна из лучших в мире. Ее достижения давно перешагнули самые фантастические рубежи. Здесь оплодотворяют пожилых женщин, бесплодных, как пустыня <...>

Недоношенный пятимесячный плод здесь не выбрасывают в ведро, а помещают в инкубатор и доращивают на радость обществу. Глядишь - со временем из такого выкидыша вырастет Эйнштейн. Ну, может, не Эйнштейн, может, чиновник Сохнута, сука, мошенник и казнокрад, - а все равно приятно!

Да что там! Здесь заменяют человеку все органы на новенькие, прочищают (как вантузом - канализационную трубу) вены, артерии и мельчайшие сосуды, меняют клапаны сердца... в общем, об этом уже неинтересно упоминать, об этом даже юмористы писали.

Словом, израильская медицина грандиозна. Просто ее не интересуют живые люди со всякой их ерундой, вроде гриппа, дифтерита, чумы или холеры. Здешним специалистам интересно оживить труп, причем желательно лежалый. Тогда на него накинутся с силами лучшей в мире медицины и воскресят из мертвых".

Вот точно то же самое случилось и со мной. Я пришла к ним с записью в карточке: "Беременность без осложнений". Ну, чуть повышено давление - 145 на 90. Ну с кем не бывает?.. Вот меня и довели до ручки своей халатностью.

А если бы я приехала в больницу на "скорой", с кровотечением и без сознания - то ко мне сбежался бы весь персонал родильного отделения, и ребенок получил бы 11 по Апгар. Или, может, 12...